Екатерина Мечетина «Калининград — город исключительный. Как это может не чувствоваться?»

Пианистка Екатерина Мечетина — в моём интервью после концерта в Кафедральном соборе: о том, почему, выступая в Калининграде, она больше отдыхает, чем работает, и чем планирует удивить наш город в будущем.

— Шопен и Скрябин в одном концерте. У меня возникли аллюзии с Калининградом, который впитал в себя две культуры — европейскую и российскую. Подбирая программу концерта, вы руководствовались этим?
— Все произошло совершенно спонтанно. Дело в том, что у меня концерт в Москве 6 января. Это сольный концерт, к которому нужно готовиться. Я спокойно работала всю первую половину сезона, чтобы к этой программе подойти на пике формы. Но в этом году появился еще и Санкт-Петербург. Мне предложили 4 ноября сделать сольный концерт в большом зале филармонии. Это очень почетно, но целиком подготовить программу я по многим причинам не успевала. Более того, в сентябре у меня были запланированы гастроли в Японии, где был заказ именно на Скрябина — в этом месяце отмечали 100 лет со дня его смерти. Так и получился концерт Шопена и Скрябина: одна часть — Шопен из прошлого года, а Скрябин — из нынешнего. На самом деле это типичное сочетание, потому что Скрябин считается русским Шопеном — особенно из-за ранних опусов, которые я исполняю. Так что иногда бывают такие случайности: была одна программа — появилась другая. Япония отменилась, зато возник Санкт-Петербург, где эта программа уже давно была зафиксирована. А на московском концерте к Скрябину будет присоединен Рахманинов. В этом тоже есть свой подтекст, потому что в 2016 году мы будем отмечать 150 лет Московской консерватории, а Рахманинов и Скрябин очень близко друг от друга учились — были практически одногрупниками. Они являются одними из первых выпускников консерватории, которые принесли ей всемирную славу. Именно в год 150-летия мне очень хотелось сыграть это сопоставление. Тем более, при жизни они не очень-то и дружили, но когда Скрябин трагически ушел, Рахманинов очень поддержал его семью и музыку.

— Калининград вообще — город исключительный не только из-за своей истории, но и, в том числе, из-за географического положения. Это чувствуется?
— А как это может не чувствоваться? Ведь когда шасси самолета ещё не коснулись посадочной полосы, уже видны развалины прусских замков, а у дорог растут деревья, которые местные жители называют «последними солдатами третьего рейха». В этом интересно разбираться. Я первый раз была здесь, наверное, лет семь назад — и сразу было чувство, что это и Россия, и Европа одновременно. Этот город не похож на среднестатистический русский город. А еще у меня от Калининграда есть ощущение полного покоя — может, благодаря людям, с которыми я здесь работаю. Понятно, что приезжаешь по работе, но благодаря стечению многих факторов здесь удается даже чуть-чуть отдохнуть. Несмотря на то, что каждый день проходят то репетиции, то концерты, то мастер-классы, одна ночь на берегу моря в том же Светлогорске — и словно на курорт съездил.

«Мы лет 8 не виделись и вот наконец встретились в Калининграде!».
Фото и подпись к ней из Фейсбука Екатерины Мечетиной

— Как вы считаете, на этот город европейская культура влияет больше, чем на другие? Или в эпоху интернета этот аспект уже не столь важен?
— Тесные связи с Литвой и Польшей… конечно, географическое положение сказывается. Но и с Москвой и Санкт-Петербургом здесь связь хорошая. Проходят разные конкурсы и фестивали — и несмотря на то, что это анклав, нельзя сказать, что тут нет культурной связи с другой Россией. В музыкальном мире везде есть точки пересечения, иначе нам было бы трудно находить общий язык даже с теми, кто говорит на другом языке. Тем более, в век полной глобализации, когда есть интернет и практически все можно узнать, не выходя из дома.

— Насколько я понимаю, Калининград вам по душе. Не хотите здесь выстроить какие-то долгоиграющие проекты, чтобы чаще появляться? Что-то вроде фестиваля? Или вам достаточно проекта Международного молодежного фестиваля искусств «Зелёный шум» в Сургуте, где вы являетесь президентом?
— Прям как в воду глядите (смеется). Сегодня как раз были разговоры о том, что Калининграду не хватает музыкальных проектов. Например, «Балтийские сезоны» — это больше театральный фестиваль. Есть фестиваль Веры Таривердиевой (Международный музыкальный фестиваль «Орган +». — Прим. ред.), очень знаменитый. Но почему бы к ним не прибавить нечто подобное тому, что мы делаем в Сургуте. Не скопировать, конечно, а придумать что-то такое же интересное. Мы сейчас с калининградцами планируем обсудить, чего здесь не хватает. Главное — здесь есть, где это делать. Например, зал Кафедрального собора. Здесь есть невероятное количество плюсов, хотя имеется, конечно, и один минус — церковная акустика. Я в зале не слушала, но на сцене понимала, что так аккорд сниму — и он еще семь секунд где-то бродит по «заколоньям». Вечером на репетиции я впервые зашла в зал. То, что он поделен на две части, тоже создает свои особенности: нельзя одновременно задействовать две стороны. Вместе с тем ощущение уюта и личного высказывания здесь есть, потому что сцена высокая — и нет ощущения, что слушатели сидят у тебя на ушах и сморят, что и каким пальцем ты берешь. В подобном месте я играла в Томске, в здании католического храма — там был похожий эффект.

— Продолжаете преподавать?
— Мне это очень интересно, но сейчас я понимаю, что нужно заняться тайм-менеджментом, потому что я за все с удовольствием берусь, всем с удовольствием занимаюсь, но в результате у меня совсем нет выходных. Я посчитала, что у нормального человека по два выходных в неделю — это получается 112 выходных в год. А у меня — месяц отпуска и больше ни одного дня нет. С этим надо что-то делать, потому что мне это не нравится — и долго так я, наверное, не протяну (смеется).

— А работа в составе Совета по культуре при президенте РФ в этом году дает какие-то результаты? Не разочаровались в его деятельности?
— Совет у нас очень большой, там есть люди из кино, театра, литературы, музыки и других видов искусств. Но сейчас в России Год литературы — и литераторы у нас «на коне»: они весь год над чем-то работают. Остальные даже немного отошли в сторону. Приблизительно в конце ноября будет заседание Совета, где нам расскажут, чем занималась весь год рабочая группа по литературе. В прошлом году была общая тема — мы занимались Основами государственной культурной политики. В этом такой нагрузки нет. Но в любом случае каждый год мы занимаемся Государственными премиями, премиями за произведения для детей и молодежи и премиями Президента для молодых деятелей культуры.

— Какой из проектов стал вашей личной гордостью в рамках работы в Совете?
— Мне однажды удалось инициировать большой разговор на тему реформы детских музыкальных школ, которая в итоге была не просто приостановлена, а подверглась тщательному обсуждению. Теперь эту сферу курирует лично вице-премьер Ольга Голодец, за что ей огромное спасибо. Она очень трепетно относится к системе детского музыкального образования. Совсем недавно я стала еще и сопредседателем Совета по музыкальному образованию при минкульте, затем возглавила учебно-методическое объединение при министерстве образования, так что сейчас и этим я буду вплотную заниматься. Это будет работа на всех уровнях — начальное, среднее и высшее звено музыкального образования. Буду держать руку на пульсе, чтобы министерство образования при всех своих адекватных требованиях все же не давило на нас слишком сильно, потому что мы совершенно особенные, процесс обучения по музыкальным специальностям имеет ряд существенных отличий.

— Если с тайм-менеджментом какие-то проблемы, то с памятью точно нет. Ведь вы не играете по нотам…
— Такие программы никто не играет по нотам. Бывают в истории исключения, когда в конце жизни кто-то играет по нотам, чтобы просто не забыть. Обычно такое не принято. Но, опять же, я никогда не брошу камень в артиста, который поставит ноты, — ведь не знаешь, какие у него на это причины: может, он сильно волнуется, а может, за неделю у него семь разных программ. Кстати, современную музыку обязательно играют по нотам, потому что трудно запомнить.

— Это как читать стихотворение по листку, когда не помнишь, — и получается совершенно другая интонация?
— Вы совершенно верно сказали: наизусть читать спокойнее, но если есть текст — от него уже не оторваться.

— Министерство культуры часто говорит о том, что нужно обращать внимание на молодых композиторов…
— Нам все время говорят, что мы не должны замыкаться только на музыке прошлого, но такого конкурса, как конкурс Чайковского, для современных композиторов нет. По многим причинам — не так зрелищно, не привлекает широкий круг слушателей и т. д. Это сугубо профессиональная история. Есть большой фестиваль «Московская осень» — там представлены и хорошо известные авторы, и молодые композиторы. Фестиваль интересно и очень профессионально составлен, но проблема в том, что не любит широкая публика слушать остросовременных авторов. И это проблема не России, а всего мира.

— А вам нравится их играть?
— Что-то — да, а что-то — нет. Но я часто соприкасаюсь с современной музыкой. Родион Щедрин, Толиб Шахиди — вот его я очень люблю играть.

— В Калининграде вы бывали только с сольными концертами?
— Мой первый приезд был сольным. Потом были мастер-классы, жюри и какие-то маленькие выступления. А вот сейчас был второй сольный концерт — и надо сказать, что Скрябин вообще был премьерой.

— Не поступало предложений сыграть с Калининградским областным симфоническим оркестром?
— Мы с Аркадием Айзиковичем Фельдманом знакомы с 2003 года — и я думаю, что когда-нибудь мы это сделаем. Тем более, что год назад при открытии после ремонта музыкального колледжа мы играли с ним и со студенческим оркестром. Но раз уж он возглавил Кафедральный собор, нам обязательно нужно сыграть и здесь.

 6   2015   интервью   музыка
Дальше
Яндекс.Метрика