В Сургут в рамках празднования юбилея галереи современного искусства «Стерх» с «ГАМ-ансамблем» приезжал известный современный композитор Олег Пайбердин, музыка которого известна не только в России. О проблемах современной академической музыки он рассказал вашему покорному слуге.

— Можно ли говорить о том, что через сто лет, например, музыка, которую сейчас называют авангардом, станет классикой?
— Если брать классическую музыку, то она тоже всегда была музыкой не для всех. Классика звучала исключительно при королевском дворе, в театре и церкви. Мы сейчас находимся в таком периоде развития, когда есть из чего выбирать. Но, несмотря на это, нельзя что-либо отметать за ненадобностью. В том числе и современную академическую музыку. Естественно, многие нас попрекают в том, что мы занимаемся какой-то заумью. Но если этого не делать, то музыка попросту деградирует. Она должна постоянно развиваться.

— Что для этого нужно?
— Нельзя делать из музыки музей, ведь искусство не стоит на месте, а движется вперед. В свое время Денисова и Шнитке тоже никто не воспринимал, а сейчас это классика XX века. Их даже начали по уровню восприятия ставить на один уровень с Шостаковичем. Сейчас довольно много современных композиторов, просто нас никто не воспитывал, что новое нужно слушать с определенным усилием. Если хотите, даже заставлять себя, и тогда в какой-то момент приходит понимание.

— Как сейчас обстоят дела с государственной поддержкой современной академической музыки?
— Все очень печально. Дело в том, что для развития такой музыки недостаточно просто выделять энную сумму денег. Надо создавать новые ансамбли, которые современную академическую музыку будут играть, ведь сейчас на 1600 активных композиторов в России всего три-четыре профессиональных коллектива. Один из них, «ГАМ-ансамбль», которым я имею честь руководить. Мы, конечно, свою задачу выполняем и занимаемся развитием современной музыки, но нас недостаточно.

Олег Пайбердин, член Союза композиторов России, закончил Уральскую государственную консерваторию и аспирантуру. В 1998-2005 был одним из основателей и руководителей Мастерской новой музыки Autograph, один из инициаторов и арт-директор фестиваля актуальной музыки «Другое пространство», соавтор создания и дирижер «ГАМ-ансамбля». Музыка Пайбердина исполняют в России, Украине, Германии, Нидерландах, Бельгии, Латвии и многих других странах.

— Вы говорите, что в России около 1600 активных композиторов. То есть довольно много. Насколько мне известно, большинство из них в Москве?
— Нет, не всегда. Вот, например, у вас в галерее современного искусства «Стерх» работает отличный композитор Сергей Зятьков, не местечковый, а настоящий перспективный творец минимум российского масштаба. Он на гребне, он отслеживает все новинки и отлично разбирается в современной академической музыке. Да и вообще со стороны руководства галереи есть понимание, что такая музыка действительно важна. Такое не часто встретишь даже в Москве.

— Велимира Хлебникова называли и до сих пор называют поэтом для поэтов. Не боитесь, что и музыка, которую вы сейчас делаете, тоже так и останется музыкой для композиторов?
— Да, сейчас действительно существует такое мнение, что наша музыка сугубо для композиторов, но это не так. Мне кажется, проблема изначально акцентируется обществом неправильно. Когда говорят о современном искусстве, говорят о сложности, которой нет. Это, кстати, легко проверяется на детях. Например, у меня сын, и он не видит никакой сложности в современной музыке. Он просто говорит: «Это интересно, а это не интересно». Причем совершенно не важно, когда эта музыка была написана и кем. Может быть так, что ему не понравится классическое произведение, но зато заинтересует что-то более модернистское и наоборот.

— Сейчас авангард, как арт-хаус, — понятие растя-жимое. Например, то, что делает лидер группы «АукцЫон» Леонид Федоров, тоже авангардом называют. Как вы считаете, это популизм?
— Если честно, то слово «авангард» уже давно затаскали. Я его не люблю. Оно теперь несет не ту семантику, которая в него была заложена изначально. Так происходит, по сути, с любым явлением, которое становится популярным. Мы долго думали, как назвать нашу музыку, не применяя слово «авангард», и выбрали слово «актуальная». Но теперь и оно уже расширило свои границы настолько, что туда можно закинуть все что угодно. На самом деле авангард — это не просто явление, а настоящая школа, которая передает знания из поколения в поколение. А то, что вы назвали, это такой а-ля авангард, который пришел и ушел. К тому же он вторичен. Все, что они играют, по сути, подслушано в профессиональных кругах и вынесено на широкую публику. А авангард — это все-таки что-то новое в определенный отрезок времени, то, что до тебя еще никто не придумал.

— Русская современная академическая музыка способна тягаться с зарубежной?
— Конечно, она сейчас идет в основном из Европы. Так получилось, что из-за всех этих наших политических перипетий, железных занавесов и прочего мы отстали. Однако при этом новое поколение быстро освоило новую технику, и уже появилась какая-то своя особая самобытность, которая отличает современных композиторов и музыкантов от зарубежных. Другое дело, что композиторы так и работают на голом энтузиазме, даже оплачивая музыкантов, чтобы их музыку играли, из собственного кармана. А без этого — никуда, чтобы двигаться вперед, надо услышать вживую, как твое произведение звучит, а не только на бумаге. Мы, конечно, должны ставить вопрос на государственном уровне, что современное искусство надо развивать. Тем более что Медведев уже обмолвился об этом, а это вселяет хоть какую-то, но надежду.